Синодальный период

Синода́льный пери́од — общепринятый термин в периодизации истории Русской Церкви, к которому обычно относят 1700—1917 годы: два десятилетия Местоблюстительства (1700—1721) обычно рассматривают в рамках данного периода (П. В. Знаменский, А.В. Карташёв, И.К. Смолич, В. Цыпин), хотя Святейшего Синода ещё не существовало.

Здание Сената и Синода, Санкт-Петербург

Основные процессы и тенденции

Характер управления и строя Российской Церкви в данный период были заложены в ходе церковных реформ императора Петра I и закреплены в Духовном Регламенте 1721 года, остававшимся основным нормативным документом Церкви в России государственного происхождения.

В XVIII веке в Российской церкви наблюдались следующие социально-экономические процессы: последовательная секуляризация (отчуждение) государством земельной и иной собственности у монастырей (перевод в 1764 году монастырей на «штаты», то есть фиксированное содержание из государственной казны в зависимости от «класса» данного монастыря); дальнейшее обособление духовенства в замкнутое сословие, ликвидация практики избрания приходских клириков и повсеместное укоренение практики наследственного порядка замещения вакансий на приходах.

В 1860-е годы правительство предприняло некоторые шаги, несколько разрушившие замкнутость духовного сословия: в 1863 году выпускникам духовных семинарий было дозволено поступать в университеты (в 1879 году отменено); Устав гимназий от 1864 года разрешал сыновьям духовных лиц поступать в гимназии; в 1867 году была упразднена практика наследования духовных должностей; по утверждённому императором Александром II мнению Государственного совета от 26 мая 1869 года и дополнению к нему от 15 марта 1871 года, все не состоящие клириками из числа как священно-, так и церковнослужителей вместе с их потомством исключались из духовного сословия; 21 марта 1871 года было дозволено занимать церковные должности лицам всех сословий, сыновьям священников могло присваиваться личное дворянство, а сыновьям церковнослужителей — личное почётное гражданство^[1]

В течение всего периода наблюдался процесс значительного территориального расширения пределов юрисдикции Российской Церкви, шедший параллельно (а в Северной Америке с конца XIX века — автономно) географической экспансии Российской империи: в начале XIX века была полностью инкорпорирована (подчинена) ранее автокефальная Грузинская Церковь (оба католикосата); был создан ряд новых епархий (либо воссозданы прежде бывшие) — Санкт-Петербургская, епархии в Северо-Западном крае, Восточной Сибири, Новороссии, Галиции, Царстве Польском, Бессарабии, Туркестане, Дальнем востоке. С 1868 года было отменено введённое в XVIII веке деление епархий на классы: по штатам 1754 года, епархии подразделялись на: первоклассные (митрополии), второклассные (архиепископства) и третьеклассные (епископства); сообразно такой классификации правящие архиереи получали преимущества чести и титула. По штатами от 27 декабря 1867 года, разделение епархий на классы упразднялось и все они считались равными, кроме трех митрополий: Санкт-Петербургской, Киевской и Московской, а также Грузинского Экзархата; титулы архиереев обращались в их личное преимущество^[2].

В сфере внешних сношений, наблюдалось вовлечение междуцерковных контактов в русло внешней политики правительства. В половине XIX века происходила активизация сбора сведений и попыток влиять на восточные патриархаты с целью продвижения внешнеполитических целей России, в частности разрешения Восточного вопроса, а также греко-болгарской распри. Одним из следствий стала напряжённость (порою конфликтность) в отношениях со Вселенским (Константинопольским) Патриархатом, имевшая 3 основные причины: 1) фактическая поддержка Россией болгар-раскольников против Патриархии^[3]; 2) возрастающее влияние на Патриархию правительства и общественного мнения Греческого королевства, где после Крымской войны были сильны антироссийские настроения^[4] вследствие влияния Англии и реакции на то, что рассматривалось греками как российский панславизм и русификация Афона; 3) ненормальность, по мнению большинства русских политиков и церковных деятелей^[5], устройства управления Патриархатом согласно «Общим уставам» 1858—1860 годов, которые предусматривали значительную роль мирян в центральном церковном правительстве.

Официальная периодическая печать

С 1859 года начала создаваться местная (епархиальная) периодическая (повременная) печать; первым таким изданием были «Херсонскія Епархіальныя Вѣдомости», с идеей которых выступил ранее Херсонский архиепископ Иннокентий (Борисов) († 26 мая 1857). Создание центрального официального органа сдерживалось рядом обстоятельств и соображений, в числе которых были опасения возможного вовлечения такого издания в журналистскую полемику, что стало характерной чертой журналистики периода «гласности» в царствование Александра II. С 1859 года «начальственные распоряжения по ведомству православного исповедания» — документы от имени Святейшего Синода — размещались в еженедельном журнале «Духовная Бесѣда», издававшемся при Санкт-Петербургской семинарии и в 1862 году перешедшем в частные руки протоиерея Иоанна Яхонтова.

27 ноября 1874 года Синод принял решение о печатании своих материалов в официальной части журнала «Христіанское Чтеніе» (издавался ежемесячно Санкт-Петербургской Академией с 1821 года); издание получило отдельный статус под названием «Церковный Вѣстникъ, издаваемый при Санкт-Петербургской духовной академіи: Офиціальный органъ Святѣйшаго Всероссійскаго Синода и состоящихъ при ономъ центральныхъ учрежденій» (еженедельный журнал), первый номер которого вышел в январе 1875 года. Журнал сохранял официальный статус до 1888 года^[6]; с 1916 года с подзаголовком: «<…> издаваемый Миссіонерскимъ Совѣтомъ при Святѣйшемъ Сѵнодѣ».

С 1888 года до 1918 центральным официальным органом было еженедельное издание «Церковныя Вѣдомости, издаваемыя при Святѣйшемъ Правительствующемъ Сѵнодѣ» с прибавлениями.

С января 1890 года выходил «Вѣстникъ военнаго духовенства» на одинаковых с епархиальными «Ведомостями» основаниях; в 1911 году был переименован в «Вѣстникъ военнаго и морского духовенства» и издавался до июня 1917 года.

Оценка и значение

Протоиерей Александр Шмеман в средине XX века писал: «Спор о значении, об оценке Петровской реформы есть, можно сказать, основной русский спор. <…> Вряд ли кто будет спорить с тем, что реформа Петра была, прежде всего, резким перерывом „теократической“ традиции, сознательным и всесторонним переходом на западную установку сознания. Это было воцарение в России западного абсолютизма. <…> Канонически Синод был признан восточными патриархами и сакраментально-иерархическая структура Церкви не была повреждена. Поэтому острота реформы не в канонической её стороне, а в той психологии, из которой она вырастает. Через учреждение Синода Церковь становится одним из государственных департаментов <…> Психология эта лучше всего выражена в „Духовном Регламенте“ знаменитого Феофана Прокоповича; он переносил в Россию все основные принципы протестантизма, его понимание взаимоотношения Церкви и Государства, в котором Церковь, видимая или земная, в ту эпоху мыслится именно религиозной „проекцией“ самого государства. Этой коренной, основоположной лжи Петровской Реформы русская власть не осознала и не отвергла фактически до самой Революции 1917 года. В ней основная двусмысленность отношений между Церковью и Государством, отравившая одинаково и государственное и церковное сознание. Ибо надо подчеркнуть, что Русская Церковь, по существу, по совести, не приняла Петровской реформы. Для неё Император остался Помазанником Божиим, а само это помазание она продолжала воспринимать в категориях византийской или московской теократии. Царскую власть государство и Церковь воспринимали поэтому по-разному, исходили по отношению к ней из почти противоположных предпосылок. Византийским помазанием на Царство, то есть посвящением земного царя в служение Царя Христианского (а с этой точки зрения византийское миропомазание теоретически есть ограничение, а не абсолютизация царской власти), Русская Церковь помазывала теперь западный абсолютизм! И на один день блестящий гвардейский офицер, по „божественному“ праву крови и наследства бывший неограниченным хозяином миллионов людей, действительно, являлся византийским василевсом или московским Царём: в сакральном облачении, с крестом на голове, снова как икона священного христианского Царства. Эту икону видели в нем всегда Церковь и народ, но, начиная с Петра, её не чувствовало само государство: напротив оно целиком было построено на принципах западного абсолютизма. И вот эта разница между отношением Государства к Церкви („ведомство православного исповедания“) и отношением Церкви к Государству („Помазанник Божий“) составляет главную ложь синодального периода.»^[7]

Епископ Андрей (князь Ухтомский) писал, говоря о общем состоянии церковности в русском обществе в конце синодальной эпохи: «Церковного общества у нас почти не существует. Иначе говоря, нет Церкви как общества, а имеется только толпа христиан и то лишь числящихся христианами, а на самом деле о Церкви не имеющих понятия. <…> Самая церковная молитва обратилась теперь только в служение молебнов и „панихидок“, а сколько-нибудь литургийно-общественного настроения совсем нигде нисколько не заметно. Таковы отрицательные заслуги русского цезаропапизма в истории и жизни русской церкви. Цезаропапизм боролся вообще с общественностью, поэтому сам цезарь погиб в неравной борьбе и погубил церковную общественность и изуродовал всю нашу социальную жизнь.»^[8]

Названия церкви

В отличие от современности у церкви в этот период не существовало единообразного наименования, и в разных источниках встречаются такие варианты как Православная кафолическая греко-российская церковь, Российская Церковь, Русская Церковь, Российская Православная Церковь, Российская Православная кафолическая Церковь, Греко-Российская Церковь, Православная Греко-российская Церковь, Российская Восточно-православная Церковь, а в XVIII веке также и Российская Церковь греческого закона^[9].

Статистика на 1917 год

В 1917 году численность лиц православного исповедания в Империи составляла около 117 миллионов (более двух третьих всего населения); имелось 67 епархий; действовало около 80.800 храмов и часовен, 1025 монастырей (с 94.629 монашествующими), 35.000 начальных церковных школ, 185 епархиальных училищ, 57 семинарий, 4 духовные академии, 34.497 библиотек; численность священнослужителей превышала 66.000 человек, в том числе 130 архиереев^[10].

См. также

• Синодальный период 1700—1917
• Святейший Правительствующий Синод

Примечания

1. ↑ Смолич, 1964, § 13
2. ↑ Знаменский, 1870.
3. ↑ Трубецкой, 1902, с. 505.
4. ↑ Трубецкой, 1902, с. 496.
5. ↑ Трубецкой, 1902, с. 507.
6. ↑ В Твери тексты церковных дореволюционных изданий опубликованы на CD // Православие.Ру (24 марта 2006).
7. ↑ Глава 7-я // Шмеман А. Д. Исторический путь православия. — Нью-Йорк, 1954.
8. ↑ Цит. по: Епископ Уфимский Андрей. Цезаропапизм наизнанку. // «Церковно-общественная мысль: Прогрессивный орган военного и морского духовенства» под редакцией Протопресвитера военного и морского духовенства Г.И. Шавельского. — Киев, 1917. — № 5 (25 сентября). — с. 3.
9. ↑ Прот. Владислав Цыпин Ведомство православного исповедания // Православная энциклопедия. Том VII. — М. : Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2004. — С. 369. — 752 с. — 39000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
10. ↑ Ольга Васильева. Сокрушение совести // Православие.Ру (7 ноября 2007).

Литература

• Знаменский П. В. Период V. Синодальный. // История Русской церкви. — М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1996. — Серия «Материалы по истории церкви», книга 10. — 474 с. (первое издание: Руководство к русской церковной истории. — Казань, 1870.)
• Карташев А. В. Период синодальный // История русской церкви. — Париж, 1959. — Т. II.
• Смолич И. К. История русской церкви. 1700—1917 гг. (Geschichte der Russische Kirche). — Лейден, 1964. — В 8 книгах.
• Трубецкой Г. Н.. Россія и вселенская патриархія послѣ Крымской войны. 1856—1860 гг. // «Вѣстникъ Европы». — 1902. — № 6.
• Федоров В. А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период. 1700—1917. — М.: Русская панорама, 2003.
• Прот. Владислав Цыпин Ведомство православного исповедания // Православная энциклопедия. Том VII. — М. : Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2004. — С. 369. — 752 с. — 39000 экз. — ISBN 5-89572-010-2